Распространение земледелия с юго-востока на северо-запад

Как показывает карта распространения земледелия по Европе (рис. 1-2), быстрой диффузии идей в эпоху неолита в первую очередь способствовали морские пути. В Эгейском и Адриатическом морях, равно как и вдоль берегов Средиземного моря, навигация особых трудностей не представляла: об этом свидетельствует широкая циркуляция обсидиана и раковин. Контакты во внутренних районах происходили медленней. Понадобилось почти 500 лет, чтобы земледелие распространилось от Эгейского моря до Дуная, и еще 500 лет для того, чтобы от Среднего Дуная оно дошло до Восточной Франции и Голландии. Северная Европа, от Дании до Литвы, перешла к земледелию лишь в 4000-3500 гг. до н.э.

Рис. 1-2

Распространение земледелия по Европе. Указанные даты основаны на данных радиоуглеродного анализа и дендрохронологии; они относятся к периоду развитого керамического неолита. В Западном Средиземноморье одомашнивание животных началось приблизительно за тысячу лет до перехода к полноценному земледельческому укладу. В Юго-Восточную Европу неолит пришел вместе с полным земледельческим комплексом (выращиванием зерновых и полным набором одомашненных животных, за исключением лошади).

 

Ранние формы неолита в Юго-Восточной Европе тесно связаны с аналогичной культурой Анатолии. В обоих случаях мы видим сходные орудия, украшения, скульптуру, близкие традиции возведения святилищ для поклонения одним и тем же божествам, использование единого символического языка. Археологические данные из Анатолии, равно как и из восточных областей Средиземноморья, позволяют судить о промежуточных этапах перехода от полуоседлой натуфийской культуры к докерамическому неолиту, тогда как в случае Юго-Восточной Европы подобная информация отсутствует. Сообщение между Грецией и Турцией, по-видимому, началось около 7000 г. до н.э., еще в докерамический период, или даже ранее. Западная Турция до сих пор мало изучена, и мы не знаем точную географию подобных контактов. Наиболее значительные из известных нам неолитических поселений располагались в Центральной Анатолии, в 300-600 км от берегов Эгейского моря. Но несмотря на разделяющее их расстояние, нет сомнения в большом культурном сходстве этих регионов.

Древнейшие города Анатолии достигли удивительно высокого уровня культурного развития: об этом свидетельствует пример Чатал-Хююка и Хаджилара, первый из которых датируется концом VIII-VII тыс. до н.э., а второй - концом VII-началом VI тыс. до н.э.

 

Чатал-Хююк

В 1961—1963 и 1965 гг. Джеймс Мелларт провел раскопки Чатал-Хююка, города VII тыс. до н.э., что в корне изменило представление о доисторической Анатолии и о доисторическом Старом Свете в целом¹³.

Чатал-Хююк - это два “жилых холма”, стоящих неподалеку от реки на сухом плато (1000 м над уровнем моря) равнины Конья (южная часть Центральной Турции). Тот, что покрупней, занимает примерно 32 акра (16 га), из которых один акр был раскопан. В нем археологи обнаружили тринадцать строительных горизонтов - остатки домов, святилищ, стенных росписей, рельефов, скульптур, предметов обмена и многое другое. Эти находки вызвали настоящее потрясение в научной среде и открыли глаза на уровень развития неолитической культуры VII тыс. до н.э. Культурная близость неолита Юго-Восточной Европы и его анатолийского варианта заставляет нас с особым вниманием приглядеться к Чатал-Хююку, этому удивительному кладезю информации, который проливает свет на многие стороны неолитического образа жизни, в том числе на хозяйственное устройство, обмен, архитектуру, на обстановку жилищ и святилищ, на религию и искусство.

Равнина Конья - одна из плодороднейших частей Старого Света, богатая дикорастущими злаками и поддающимися приручению животными. Согласно уточненной хронологии, поселение возникло здесь примерно в 7250 г. до н.э. и просуществовало более тысячи лет, вплоть до 6150 г. до н.э. (или с 6500 по 5750 г. до н.э. по относительной хронологии: именно эта датировка фигурирует в книгах и статьях Мелларта и других авторов, опубликованных до 1989 г.). Но Чатал-Хююк возник не на пустом месте. Под ним скрыты и другие напластования - двенадцать строительных горизонтов культуры, еще не знавшей керамики. Нижние слои относятся к докерамическому неолиту и поздней натуфийской культуре, а обнаруженные там материалы связаны с культурами Сирии и Палестины. На уровне докерамического неолита А были найдены модели святилища, статуэтки, пряслица, богато украшенные известняковые таблички и остатки полихромных стенных росписей. В поздненатуфийском (нижнем) слое - деревянные таблички с росписью, таблички из глинистого сланца, микролиты геометрической формы и другие находки¹⁴. Эти предшествующие Чатал-Хююку напластования свидетельствуют о длительном развитии данной культуры, проходившем в X-VIII тыс. до н.э. Скорее всего, в эти тысячелетия делались попытки окультурить известные злаки и приручить местных животных, в особенности туров. О творческом, изобретательском духе этого древнего народа говорит разнообразие росписей на табличках и полихромная стенопись. Найденные в этих слоях культовые предметы, модели святилищ и статуэтки будут потом встречаться на всем протяжении неолита.

Чатал-Хююк был упорядоченно устроенным поселением, что свидетельствует об удивительно стабильном общественном порядке на протяжении многих столетий. Это - самый большой ранненеолитический город во всем Старом Свете: по некоторым подсчетам, в нем одновременно могло жить до 7000 человек. (Как теперь считается, в знаменитом Иерихоне в долине Иордана могло быть не более 400-900 жителей¹⁵).

Чатал-Хююк был тесно застроен, многие жилища возводились вплотную к уже существующим постройкам, открытые дворы встречались редко (рис. 1-3). Каркасы этих домов с плоскими кровлями были деревянными, стены - из необожженного кирпича. Дверей не было, люди проникали в свои жилища через отверстия в кровле. Отсутствие во внутренних помещениях следов или остатков пищи говорит о том, что их обитатели тщательно следили за чистотой. Внутреннего убранства почти не было: приподнятые над полом глиняные платформы служили сиденьями и лежанками. Исходя из того, что площадь жилища равнялась примерно 25 кв. м, а также из количества лежанок, Мелларт заключил, что ни в одном из раскопанных домов не могло жить более восьми человек. Кухни занимали примерно треть общего пространства дома, а печи располагались в нижней части стены. В кладовых стояли плетеные корзины для хранения зерна, инструментов и пр.

Жители города выращивали три вида пшеницы и один - ячменя, а также выращивали или собирали целый ряд зеленных культур, корнеплодов и фруктов. Крупный рогатый скот был главным источником мясной пищи и молока, кроме того, они держали коз и охотились на оленей и диких свиней.

На протяжении всего существования города постоянными предметами торгового обмена были обсидиан и кремень. Обсидиан, вероятно, находили у вулкана Хасан-Даг и в других местах Центральной Анатолии. Это вулканическое стекло шло не только на изготовление режущих инструментов, из него делали и зеркала, причем их умели отполировывать без единой царапины. Кальцит и алебастр (использовавшийся для изготовления украшений и статуэток) поступали, скорей всего, из окрестностей Кайсери, а белый мрамор - из Западной Анатолии. Холмы к западу от Коньи, богатые минералами, ярко окрашенными окисями железа, давали, по-видимому, некоторые краски для росписей. А вот медные руды, гематит, лимонит, марганец, галенит и лигнит добывались на склонах Тавра. Раковины попадали в эти места с берегов Средиземного моря, а горный хрусталь, сердолик, яшма, халцедон и другие минералы, из которых изготовлялись бусы и чье точное местонахождение не всегда можно установить, наверное, поступали очень издалека. Можно предположить, что торговый обмен немало способствовал процветанию Чатал-Хююка, где существовала специализация производства: одни люди занимались обработкой обсидиана, другие - работой с металлами или ткачеством, обработкой дерева и т.д. Многие из здешних изделий отличает необычайно высокий уровень мастерства.

Вполне очевидно, что религиозные практики были тесно вплетены в повседневную жизнь людей. Святилища располагались рядом с жилищами, в строениях, схожих с жилыми домами. Из трехсот раскопанных комнат в восьмидесяти восьми были расписаны стены. Каждая фреска была длиной от 12 до 18 м (рисунки-реконструкции многих из них опубликованы Джеймсом Меллартом в первом томе его книги "Анатолийская Богиня" [1989]). Изображения на восточных и северных стенах, вдоль которых располагались платформы, отличались поразительной изобретательностью и разнообразием рисунка, подчеркивавшегося глиняными рельефами и букраниями (бычьими головами или черепами).

Для стенописи использовались желтая и коричневая охра (из окиси железа), ярко-синие и зеленые цвета (из медной руды), темно-красный и ярко-красный (из окиси ртути и гематита), розовато-лиловый и фиолетовый (из марганца) и свинцово-серый (из галенита). Для придания блеска в краски добавляли слюдяную крошку. Мелларт отмечает, что эти стенные росписи имели обрядовое назначение, и, после того как они исполняли свою функцию, их покрывали слоем белой обмазки. Когда же снова возникала необходимость, на эту чистую поверхность наносилась новая роспись.

Основной мотив этих стенописей и рельефов - рожающая женщина в позе лягушки - связан с Богиней плодородия. Она ассоциируется с животным миром: рядом с ней можно видеть как грифа - воплощение смерти, так и бычью голову, символ обновления жизненного цикла. Картину равномерно обрамляет множество сопроводительных символов, по большей части - схематизированные изображения рогов, треугольников, ромбов или двойных треугольников, "песочных часов" или бабочек. Эти символы удваиваются, утраиваются, умножаются, накладываются друг на друга, выворачиваются наизнанку, предстают в виде позитива или негатива. Разнообразие их сочетаний практически не имеет предела. Кроме того, встречаются полуреалистические изображения охоты на оленей, женщин, несущих рыболовные сети, гор, растений и водоемов с рыбой. (Мы вернемся к святилищам Чатал-Хююка в главе VII; образцы стенописи см. на цветных вклейках 38 и 39, святилищ с грифами — на рис. 7-26, бычьих голов и рогов — на рис. 7-51 и 7-52.).

Покойников обычно закапывали под платформами, но перед этим они подвергались экскарнации (то есть скелет освобождали от мягких тканей и внутренних органов, для чего тела выставляли на поживу птицам, возможно - на открытых башнях). Под полом святилищ и под украшенными росписью стенами находят захоронения женских скелетов, окрашенных охрой. В самом большом из святилищ (Е VII, 4) было обнаружено богатое захоронение женщины, вокруг головы которой лежали три нижних, клыкастых челюсти дикого кабана. На самой крупной фреске этого святилища изображен город (возможно, сам Чатал-Хююк), позади которого виден извергающий лаву вулкан. Размеры святилища и находившейся в нем стенописи, а также необычный погребальный инвентарь, заставляют предположить, что это - захоронение женщины, занимавшей высокое положение в обществе, возможно, главной жрицы. По этому и по другим европейским погребениям отчетливо видно, что немолодые женщины и девушки занимали важное положение в обществе: их хоронили под полом, рядом с домом, под длинными земляными насыпями или в могильниках, о чем речь пойдет в главе IX. Ни одна из мужских могил не обладала столь значительным символическим инвентарем.

Антропологическое исследование около 300 обнаруженных в Чатал-Хююке костяков еще не закончено. По предварительным отчетам, его население делилось на длинноголовых евроафриканцев (54,2%), длинноголовых протосредиземноморцев (16,9%) и круглоголовых (брахицефальных) альпийцев (22,9%). У наиболее многочисленной группы прослеживается сходство с верхнепалеолитическим типом из Комб-Капелль (Южная Франция), который характеризуется как средиземноморский вариант кроманьонца. Вслед за Меллартом следует подчеркнуть, что основная часть населения по-прежнему мало отличалась по типу от своих верхнепалеолитических предков.

 

Хаджилар и после

Хаджилар - город меньших размеров, примерно из 50 домов, расположен в 220 км к западу от Чатал-Хююка; его раскопки также проводил Мелларт¹⁶. Его возникновение более или менее совпадает с закатом Чатал-Хююка, а существование охватывает всю первую половину VI тыс. до н.э. В этот же период происходил подъем неолитической культуры Юго-Восточной Европы - групп сескло, старчево и караново, обладавших собственным стилем в керамике и скульптуре.

Мало что известно об анатолийском неолите после Хаджилара, тогда как культура Юго-Восточной Европы процветает и достигает высшей точки развития между 5500 и 4500 гг. до н.э. Развитие этих культур пошло разными путями, и местные культурные сообщества сформировались в разных экологических и географических зонах. Их детальному описанию будет посвящена следующая глава: мы начнем с Эгейского бассейна и Балкан, а закончим Центральной Европой.

Судя по святилищам с их стенописью и статуарными изображениями, анатолийский неолит был цивилизацией Великой Богини: это подразумевает, что люди в основном поклонялись ей, веря, что она наделена таинственной производительной силой, и первостепенную роль играли святилища - общественные центры, катализаторы творческой активности и религиозного самовыражения, а кроме того, что общество обладало сбалансированной матрилинейной структурой. Начиная примерно с 6500 г. до н.э. сходные культурные признаки появляются сперва на юго-востоке, а позднее - по всей Европе, и сохраняются вплоть до распада этой цивилизации в 4500-2500 гг. до н.э. Однако на некоторых средиземноморских островах, таких как Крит и Тира, ее существование продлилось вплоть до середины II тыс. до н.э.

Даже если допустить, что в VII тыс. до н.э. Юго-Восточная Европа находилась под анатолийским влиянием, это была не своеобразная "пересадка" дерева, которая имеет свой срок, но плавное течение реки. Кроме того, нельзя ставить знак равенства между этой матриальной цивилизацией, с ее ярко выраженной любовью к искусству, и протоиндоевропейской - колыбелью индоевропейских языков - которая, согласно компаративистским работам по индоевропейской лингвистике и мифологии, была патриархальной, патрилинейной, воинственной, подвижной (конной) и имела преимущественно мужской пантеон. Когда в 1987 г. Колин Ренфрю¹⁷ предложил не делать между ними различия, то он основывался на искаженных представлениях о культурных структурах и очевидным образом противоречил данным индоевропеистики.

 

Примечания:

 

13. Mellaart J. Catal Huyuk: A Neolithic Town in Anatolia. New York: McGraw-Hill, 1967; Mellaart J., Hirsch U., Balpinar B. The Goddess from Anatolia. Milan: Eskenazi, 1989; Mellaart J. Excavation Report // Anatolian Studies. 1962-1964. Vol. 12-14; 1966. Vol. 16.

14. Mellaart J. L'art surplaquettes from earliest Qatal Hiiyiik: A Contribution to the beginning of Anatolian Religion (доклад на конференции "Изменение культуры в Европе и Анатолии в 4500-2500 гг. до н. э.", Дублин, сент. 1989).

15. Bar-Yosef. The Walls of Jericho: An Alternative Interpretation // Current Anthropology. 1986. N° 27. P. 157-162.

16. Mellaart J. Excavations at Hacilar. Vols. 1-2. Edinburgh University Press, 1970.

17. Renfrew C. Archaeology and Language. The Puzzle of Indo-European Origins. London: Jonathan Cape, 1987.

 

 

 

---

на главную