В 1830 г. отставных матросов из Севастополя переводили в Керчь. Для них нужно было соорудить казармы, и строительный материал решено было взять с покрытого камнем холма, названного "Куль-Оба". На этом холме был раскопан курган, и в нем были сделаны удивительные находки, которые сразу привлекли огромное внимание.

Ими заинтересовались члены императорской семьи, императорский двор, и в 1831 году найденные вещи поступили в Эрмитаж. Некоторые люди пытались получить выгоду от этих находок и приписывали открытие Куль-Обы себе. Речь идет о чиновнике Керчь-Еникальского градоначальства Д.В. Карейше, который первый сообщил о находках на Куль-Обе в газете "Одесские ведомости" (No 88 за 1830 г.) и которому поручено было везти находки в Петербург, и А.Б. Ашике который позже, в 1832 г., стал директором Керченского музея. На самом деле на Куль-Обе раскопки произвел и подробно описал археологический памятник и все находки, а также сделал чертежи погребального сооружения Поль Дюбрюкс. В России его называли Павлом Алексеевичем Дюбрюксом. С 1811 г. он служил в Керчи сначала начальником Керченской таможни, затем - начальником соляных озер. В Керчи, основанной в VI в. до н. э., Дюбрюкс заинтересовался античной историей и культурой; он часто совершал прогулки, изучая античные руины и собирая древности, которые он размещал в своем доме, создав там собственный музей. Керченский музей древностей, открытый в 1826 г. благодаря И.А. Стемпковскому, сначала располагался в доме Дюбрюкса и был создан на основе коллекции Дюбрюкса, в состав которой входили найденные в Керчи и ее окрестностях золотые украшения и фигурки животных, обломки статуй, стелы, надписи, медали, монеты, глиняные вазы, стеклянные сосуды, терракотовые статуэтки, фигурки из гипса, а также мумия, полученная от человека, прибывшего из Египта. В 1937 г. музей получил имя А.С. Пушкина.

В 1916 г. Дюбрюкс начал производить археологические раскопки и делать чертежи городов, поселений и погребальных сооружений Боспорского царства. Он определял местоположение их, сравнивая сведения античных авторов и сохранившиеся развалины. Именно Дюбрюксу мы обязаны открытием кургана Куль-Оба.

В отчете Поля Дюбрюкса о названии кургана написано следующее: "Куль-Оба - огромного размера курган, расположенный в ряду холмов, упирающихся в Митридатову Гору. Он сыздавна был известен под этим названием, которое в буквальном смысле значит "гора пепла" и, таким образом, кажется, сохранилось тайное предание о событии, памятники которого скрывались в кургане"¹. С тех пор в литературе название кургана обычно переводится как "гора пепла", "пепельная гора", а также "холм пепла" и в книге А.Б. Ашика даже "земля пепла"².

Термины "обо", "оба", "оваа", в языках тюркских и монгольских народов означают холм, и обычно ими обозначают сооружения, сложенные из мелкого камня. Т. е., они применяются для обозначения искусственных холмов, главным образом, культового характера, бывших местом религиозного поклонения. Такие сооружения делались в честь духа-хозяина горы, около них совершались моления и шаманские действия. По традиции каждый путник, подъезжающий к "оба", должен был положить "свой" камешек.

Слово "кюль" означает "зола" или "пепел". При этом, в тюркских языках существительное, поставленное в позицию определения, как в случае с названием "Куль-Оба", переводится на русский язык как прилагательное. Таким образом, слово "кюль" в названии кургана подразумевает не структуру холма или сооружений на нем, а их цвет - пепельный, зольно-серый.

Указанному обстоятельству соответствует описание внешнего вида Куль-Обы, данное Дюбрюксом: "Куль-Оба образует довольно крутое возвышение, особенно с юга.

Вышина еще в древности увеличилась за счет множества камней разной величины, которыми он весь покрыт. На восточной оконечности было две насыпи из камней без следов растительности и покрытых другими камнями с орех величиной, совсем почерневшими от времени, что делало их скорее похожими на вулканические возвышения, чем на погребальные курганы"³.

Д.В. Карейша, первым сообщивший об открытии кургана Куль-Оба в прессе, отмечал: "... это довольно заметная гора, называемая татарами Кулоба, то есть пепельный курган, а некоторыми называемая рассыпным по бесчисленному количеству набросанного на вершине его мелкого камня"⁴. В записке же, представленной им министру двора князю Волконскому, он называет "огромный курган, именуемый туземцами Кулодаг (то есть могильный холм), вершина коего состояла из насыпанного щебня"⁵. Название кургана Кулодаг больше нигде не упоминается. А термин "рассыпной" есть в письме Керчь-Еникальского градоначальника И. А. Стемпковского, адресованного Келеру, заведующему 1-м отделением Эрмитажа⁶.

Сейчас на краю западного склона холма прослеживаются контуры округлого в плане сооружения из камней, значительная часть которых осыпалась вниз по склону. По-видимому, это сохранившиеся остатки группы сооружений, отмеченных на плане Дюбрюкса литерой "Д". Вся поверхность холма покрыта мелкими камнями, среди которых встречаются камни и большой величины. Местные жители знают название холма - "рассыпной".

По мнению Н.Л. Грач, Куль-Оба, названная так татарским населением, это не "гора" и не "холм пепла" в буквальном значении слова, а гора, доминирующая в ближайшей окрестности, на которой располагались "оба" - культовые горки из камней серого, пепельного цвета. Это юра, на которой были и древние курганы с каменными сооружениями. Одно из них мы называем курганом Куль-Оба.

Дюбрюкс понял, что холм Куль-Оба использовался для захоронений неоднократно. Начав раскопки на Куль-Обе, неглубоко от поверхности он обнаружил две каменные гробницы, в каждой из которых было несколько погребенных и инвентарь в виде глиняных сосудов. Он полагал, что сохранившиеся в западной части холма остатки круглых стен свидетельствуют о том, что и там были насыпи, подобные насыпям на восточной части, но они были давно разобраны. Возможно и то, что холм с древними погребениями у татар был местом культа, куда они приносили жертвенные приношения. То есть мелкие камни, его покрывавшие.

Термин "оба" включен в название и других холмов керченского региона. Например, в такие известные названия как "Юз-Оба" ("сто холмов"), Дорт-Оба ("четыре холма"), Кара-Оба ("Черный холм"), "Алтын-Оба" ("Золотой курган") и т. д. Характерно, что термином "оба" отмечены лишь те холмы, на вершине которых находились насыпные курганы с древними захоронениями (это холмы с отметками 100-150 м от уровня моря, в то время как гора Митридат - доминирующая высота на Керченском п-ве - имеет высоту 189 м)⁷. Куль-Оба - самый знаменитый из них курган.

Обычно в литературе пишут, что курган был открыт случайно, но слово "случайно" отсутствует в отчете-рапорте Дюбрюкса. 10-12 сентября Дюбрюкс сопровождал Стемпковского на место добычи камня и, внимательно осматривая Куль-Обу, понял, что там находится гробница со входом на северной стороне: "Рассматривая вид холма, возвышавшегося на самой вершине горы, я убедился, что тут должна быть гробница. Занимаясь более 14 лет раскапываем курганов в окрестностях Керчи, я был уверен в том, что не ошибся, и сообщил мое замечание И. Стемпковскому. И. Стемпковский приказал капитану, командовавшему работниками, усилить число их на северной стороне, где, судя по виду кургана, я полагал вход в гробницу" (ДБК, с. XIV).

Вскоре градоначальнику сообщили, что на Куль-Обе обнаружили строение из тесаного камня. Придя туда, Стемпковский и Дюбрюкс увидели узкий проход в склеп и дверь в него. Дюбрюкс начал раскопки и 22 сентября проник в склеп, вынув часть камней, которыми вход был заложен. Три дня, без перерыва, Дюбрюкс интенсивно работал. Значительная часть склепа была открыта, и в ней было обнаружено трое погребенных: двое мужчин и женщина, а также кости лошади и разнообразный, богатый погребальный инвентарь.

В ночь с 24 на 25 сентября Дюбрюкс и его помощники ушли, не доследовав южную часть склепа и часть восточной. К сожалению, караул не остался на ночь, и в склеп проникли грабители, подняли плиты пола, вскрыли могилу, которую в литературе часто называли "тайником", и унесли все найденные вещи. Подробности об этом ночном происшествии Дюбрюкс узнал в феврале 1831 г. от одного из грабителей, грека Дмитрия Бавро, который рассказал ему об ограблении, о могиле и обо всем, что было найдено. По просьбе Дюбрюкса, этот человек доставшиеся ему вещи (большую золотую бляху в виде оленя и часть гривны с наконечником в виде головы льва, которую грабители разделили между собой, разрубив на три части) отдал Стемпковскому, который передал эти вещи в Эрмитаж, и по просьбе Стемпковского Д. Бавро получил 1200 рублей. Позже второй наконечник гривны был получен от французского ученого Сабатье, который приобрел его в Париже. А украденные грабителями бляшки были куплены графом Строгановым и позже тоже попали в Эрмитаж.

После окончания работ на Куль-Обе Дюбрюкс написал подробный отчет-рапорт о раскопках, о погребенных в склепе, о находках и сделал планы. Он старался всё точно зафиксировать и подробно описать, Он подробно расспросил грабителя и первый отметил, что грабители открыли погребение (гробницу), а не тайник, как это очень долго в литературе называли. Отчет хранился в градоначальстве и был доступен для чтения. В марте 1832 г. отчет о раскопках Куль-Обы и план Гробницы Дюбрюкс передал для Императорского Величества.

Интересно, что отчет о раскопках Куль-Обы завершается следующим текстом: "Некоторые заметки о различных видах могил, которые найдены в окрестностях Керчи". A.M. Оленин, возглавлявший Академию художеств, отметил, что, с его точки зрения, описание Дюбрюкса сбивчивое, но открыло ему многие обстоятельства для "толкования Предметам, найденным в гробнице", что Дюбрюкс достоин вознаграждения за усердие. Оленин отдал отчет действ, стат. сов. Келеру, начальнику 1-го отделения Эрмитажа, и тот дал высокую оценку Дюбрюксу:

"1) замечание сочинителя о наружности разных родов старых гробниц близ Керчи содержит много хорошего и справедливого;

2) рисунок гробниц весьма хорош и точный... строение сих гробниц ни в каком сочинении еще не описано, не срисовано;

3) его известие об открытии в 1830 г. кургана Куль-Обе... замечания достойны тем, что из узнаем расположение внутренностей сей гробницы, где в ней лежали погребенные и где лежали разные золотые вещи, привезенные в Петербург, и как они были расположены во внутренности оной..."

В 1834 г. копию отчета Дюбрюкс прислал в Париж, и из нее получили сведения о Куль-Обе Рауль-Рошетт и Дюбуа-де-Монпере (Dubois de Montpareux. Voyage autour du Caucase, V. Paris, 1843, p.195).

При жизни Дюбрюкса его отчет о раскопках Куль-Обы напечатан не был, но его текстом пользовались другие даже после смерти автора, правда, не всегда на это ссылаясь, и эти люди открытие кургана приписывали себе. Например, директор Керченского музея А.Б. Ашик, издавший книгу "Боспорское царство" (1848), когда писал о Куль-Обе, использовал полностью текст отчета Дюбрюкса, не ссылаясь на это; он желал, чтобы его считали первооткрывателем Куль-Обы. На это обратил внимание Е. Шевелев, написавший рецензию на книгу Ашика (300, No 2, с.725-738): "... по долгу справедливости не следует умалчивать и о тех людях, кои трудами своими, на поприще разысканий, много способствовали к обогащению Керченского музеума; но к сожалению остались забытыми в воспоминаниях автора, руководствовавшегося их трудами при составлении изданного им сочинения!.. Из числа их по всей справедливости заслуживает признательной памяти покойный Павел Алексеевич Дюбрюкс. Он с давних времен, поселившись в Керчи, занимался постоянно раскапыванием курганов в классических окрестностях этого города, еще задолго до учреждения в нем музеума; да и впоследствии участие его в этом деле не бесполезно. При том достоверно известно, что большая часть предметов древности, составляющих Курченский музеум, собраны г. Дюбрюксом, который сообщал об них сведения Бларамбергу, Келеру, Стемпковскому и др. иностранным ученым".

В России немного сокращенный текст рапорта Дюбрюкса был напечатан в "Древностях Боспора Киммерийского" (1854) под редакцией Ф. Жиля. Там же был опубликован сделанный Дюбрюксом план, разрез склепа и вид кургана (они были улучшены для публикации). По мнению Ф. Жиля, Дюбрюкс был "человеком прозорливым, проникнутым духом археологических исследований, переходящих в страсть", и его поддерживала мысль, что "после его смерти труды его пригодятся ученым, которые употребят их на пользу археологической истины". Ф. Жиль также сообщил, что доктор Ланг и аптекарь Угаров, приходившие на курган во время раскопок, подтверждают, что именно Дюбрюкс вел раскопки.

Дюбрюкс сообщил точные сведения о кургане и сделанных там находках. Если измерить размеры вещей, дошедших до нас, то они полностью совпадают с размерами, данными Дюбрюксом.

В прошлом веке археологи антропологическому материалу не придавали значения; кости они не сохраняли и указывали только пол погребенных и крайне редко их рост и возраст. Дюбрюкс дал точные размеры бедренной кости погребенного, которого обычно именуют "царем" (10,5 вершков); и по этому размеру позже определили рост погребенного (170-172 см). Сохранилась нижняя челюсть этого погребенного. В своем отчете Дюбрюкс писал: "В нижней челюсти царя недоставало двух коренных зубов, а третий, возле них, был больной, отчего челюсть в этом месте напухла; этот последний зуб лежит гораздо глубже остальных, которые очень хороши, совершенно здоровы и принадлежат человеку от 30 до 40 лет".

В приложенном к челюсти документе-аттестате, написанном доктором Пьером Лангом, инспектором врачебной управы Таврической губернии, который тоже однажды приходил на Куль-Обу в момент раскопок, сказано, что челюсть ему отдана Стемпковским, и что она полностью соответствует описанию Дюбрюкса: "Нижняя челюсть скифского царя, найденная в сентябре 1830 г. в одной из царских могил в Керчи (Пантикапее) была мне дана на память о моем участии в этих раскопках господином губернатором Стемпковским в Керчи. Эта челюсть полностью соответствует описанию, которое господин Дюбрюкс, как очевидец, послал господину Рауль-Рошетту в Париж: то есть, в этой нижней челюсти отсутствуют два коренных зуба, а третий поражен заболеванием (кариес), которое привело к вздутию челюсти в этом месте; этот последний зуб гораздо короче остальных... Доктор Пьер Ланг, государственный советник и кавалер".

Дюбрюкс первый предположил, что погребенный, имевший такую челюсть, изображен на одном найденном в Куль-Обе сосуде: "Замечательнее всего то, что на сосуде из электрума в одной группе изображен человек, которому, кажется, рвут зуб, и что в нижней челюсти царя недоставало двух коренных зубов, а третий, возле них, был больной, отчего челюсть в этом месте напухла; этот последний зуб лежит гораздо глубже остальных, которые очень хороши, совершенно здоровы и принадлежат человеку от 30 до 40 лет".

Позже по нижней челюсти возраст погребенного был определен в 35-40 лет (близко определению Дюбрюкса). Но, по мнению Д.Г. Рохлина, на сосуде изображено не вырывание зуба, а "исследование полости рта при ангине и перитонзиллите", и что торевт, изображая это, не очень отклонился от истинной ситуации⁸.

Дюбрюкс обратил внимание на то, что дверь погребальной камеры снизу на половину высоты заложена большими камнями, выше - камнями средней величины, не скрепленными смазкой, отсутствие которой свидетельствует о том, что камни заклада двери, когда было нужно, без труда разбирались и собирались, вероятно, для очередного захоронения... По мнению Н.Л. Грач⁹, эта деталь, а также теснота в склепе и плотность находок свидетельствуют о том, что в Куль-Обе было многоактное захоронение, и достоверность сведений Дюбрюкса несомненна. По ее мнению, дата последнего захоронения в кургане, 345-335 гг. до н. э., определяется по найденной там фасосской амфоре, клеймо которой Дюбрюкс сообщил, описывая находки.

Дюбрюкс первым отметил скифский характер коллективного царского захоронения в Куль-Обе, т.е. он первым понял его как иллюстрацию к рассказам Геродота. Позже такое понимание кульобинского комплекса стало общепринятым.

Сокращения:

ДБК - Древности Боспора Киммерийского. СПб, 1854.

ЗООИД - Записки Одесского Общества Истории и Древностей.

Примечания:

1. ДБК, с XIV.

2. Ашик А.Б. Боспорское царство. Ч. II, Одесса, 1848, с.29.

3. ДБК, с XVI.

4. Карейша Д.В. Одесский Вестник No 88 за 1830 г.

5. Архив ИИМК, д. 10. л.38.

6. Архив Эрмитажа. Оп.1, 1831, д.19, л.

7. Шелов-Коведяев Ф.В. История Боспора в VI-IV вв. до н.э. М, 1985, с.26.

8. Рохлин Д.Г. Болезни древних людей. М-Л, 1965, с.248-250, рис.115.

9. (Grač N. Der Kurgan Kul-Oba. - Zwei Gesichter der Eremitage. Die Skythen und ihr Gold. Bonn, 1997, S.155-157

на главную