В тексте Бехистунской надписи Дария I, где рассказывается о смерти Камбиза, использовано очень своеобразное выражение Uvāmaršiyuš amariyatā. В.Шульце, исследуя это выражение и использовав фразеологический материал двух десятков индоевропейских языков, пришел к выводу, что выражение это значит "умер естественной смертью" и соответствует таким выражениям, как "fato suo mori", κατὰ μοῖραν (ἀπέθανεν) с тем же значением1. Леманн-Гаупт2 вкладывал в это выражение такое же содержание. Однако В. Шульце, использовав очень большой материал, упустил из виду аккадские варианты ахеменидских надписей; а вавилонский коррелат указанного древнеперсидского выражения mi-tu-tu ra-man-ni-šu mi-i-ti3 не может содержать в себе указания на естественную смерть. Для этого многократно использованы совершенно другие выражения, а именно: ina šimatišu imtut или šimatišu itallik, что буквально значит "умер по судьбе своей", "отправился к судьбе своей". Выражения эти для обозначения естественной смерти мы видим в Законах Хаммурапи, в анналах Салманасара, Синаххериба, Ашшурбанипала, Навуходоносора4, а также, что для нас особенно важно, и в аккадском варианте Гаремной надписи Ксеркса I. В последней надписи древнеперсидскому выражению gāѳavā ašiyava 'ушел с трона', т. е. "умер естественной смертью", в аккадском варианте соответствует: ina šimatšu itallik5; mit-tu-tu ra-man-ni-šu mi-i-ti ни разу не употреблено в таком значении, как приведенные выше аккадские выражения и выражения emēdu šadašu, emēdu huršan с тем же значением. Следовательно, его древнеперсидский коррелат не мог иметь значение: "умер естественной смертью".
Следует иметь в виду также и то обстоятельство, что инфинитив mitutu в рассматриваемом выражении стоит в породе 12, которая, как справедливо отмечал Херцфельд6, в отличие от породы 11 этого глагола может указывать на внезапную, преждевременную, а также на насильственную смерть. И наконец, рассказ Геродота о смерти Камбиза также не позволяет думать, что последний умер естественной смертью. Геродот пишет, что Камбиз надеялся умереть в мидийских Экбатанах, достигнув старости (ἐν τοῖσιμηδικοῖσι 'Αγβατάνοισι τελευτᾶν γηραιός), но судьбою ему было определено умереть в сирийских Экбатанах (Άγβατᾶνα Καμβυσέα ἐστί πεπρωμένον τελευτᾶν).
Большинство исследователей полагает, что выражение Uvāmaršiyuš amariyatā содержит указание на самоубийство7. Эти исследователи считают, что Камбиз, узнав о восстании Гауматы, в отчаянии покончил жизнь самоубийством. Некоторые стремятся примирить такое толкование рассматриваемого выражения с сообщениями Геродота и Ктесия8, согласно которым Камбиз умер от нечаянной раны, нанесенной самим себе. Но прежде всего уже с точки зрения данных древнеперсидского языка такое толкование невероятно.
Невозможность толкования Uvāmaršiyuš amariyatā как указания на самоубийство подтверждается материалом аккадского языка. В ассирийских надписях для указания на самоубийство употреблено другое выражение. Надписи Саргона II дают следующие выражения для обозначения самоубийства: i-na paṭru dparzillu ša ra-ma-ni-šu... lib-ba-šu is-ḫu-ul-ma napišta-šu u-ḳat-ti9 'своим собственным кинжалом... пронзил он себя и окончил жизнь свою'; ina ḳâtâ ra-ma-ni-šu ina patru dparzillu šib-bi-šu na-piš-ta-šu u-ḳat-ti10 'своими собственными руками своим поясным железным кинжалом окончил жизнь свою', ina kakki ramânišu ukattâ napištuš11 'своим собственным оружием окончил свою жизнь'. Все эти выражения применены для сообщения о самоубийстве урартского царя Русы. Как легко заметить, в выражении mi-tu-tu ra-man-ni-šu mi-i-ti отсутствует оборот, подобный оборотам "пронзил себя", "окончил свою жизнь". Следовательно, это выражение указания на самоубийство не содержит.
Херцфельд, считая Камбиза самоубийцей, ссылается на эламский вариант Бехистунской надписи: hal-pi-pe [...] -e-ma hal-pi-ik.Херцфельд полагает, что здесь ни о чем другом не может быть речи, кроме самоубийства, поскольку глагол halpi 30 раз встречается в Бехистунской надписи в значении "бить", "убивать"12. Однако к конструкции эламского предложения Херцфельд подходит без учета специфики этого языка. Как известно, начиная с конца XIX в. многие исследователи ищут родство эламского языка с иберийско-кавказскими языками. Из лексического материала последних можно было бы привести много примеров, которые помогут понять конструкцию приведенного выше эламского предложения. Ради краткости ограничимся одним примером с глаголом одинакового значения с эламским hal-pi. Сравним следующие два примера, взятые из лакского языка: "адамина ивкьунни, адаминал адамина ивкьунни" - 'человек умер'; 'человек человека убил'.
Здесь один и тот же глагол ивкьунни в зависимости от синтаксической конструкции имеет значение двух русских глаголов, а именно: 'умирать', 'убивать'. В лакском языке нет двух глаголов, которые, как в русском, передавали бы значения 'умирать' и 'убивать'. Здесь один и тот же глагол ивкьунни передает оба эти значения. Несомненно, так же обстояло дело и в эламском языке. Это видно из следующих наблюдений. В интересующем нас месте из Бехистунской надписи в аккадском и персидском вариантах эламскому глаголу hal-pi соответствуют глаголы со значением 'умирать'. В персидском и аккадском языках значения 'умирать' и 'убивать' выражаются различными глаголами. В оригинале стоит глагол mar 'умирать', а не jan - 'убивать'. Также и в аккадском употреблен mâtu, а не dâku. Если бы в эламском языке были отдельные глаголы для обозначения смерти и убийства, переводчик выбрал бы в данном тексте глагол со значением персидского mar, как это сделал вавилонский переводчик. Поэтому неправильно понимать, как это делает Херцфельд, эламский глагол hal-pi как имеющий только одно значение 'убивать'. Глагол этот мог иметь значение и 'умирать'. В этом значении он и употреблен в сообщении о смерти Камбиза.
Теперь следует обратить внимание на то, что аккадский и эламский варианты дают кальку с персидского Uvāmaršiyuš amariyatā, так как в этих языках не оказалось соответствующего фразеологического выражения13. К тому же аккадский вариант Бехистунской надписи переведен, как полагают многие исследователи, с арамейского варианта, а не с персидского.
Кроме того, персидское предложение: (Дарий) "ушел с трона" в аккадском варианте Гаремной надписи Ксеркса передано не в буквальном переводе, а предложением "умер естественной смертью". Аккадское mi-tu-tu ra-man-ni-Šu mi-i-ti встречается один раз во всей богатой ассиро-вавилонской литературе - только в переводе Бехистунской надписи. Возникает вопрос: почему вавилонский переводчик не дал здесь ясного перевода, а прибег к кальке с соответствующего персидского выражения? Очевидно, в аккадском, как и в эламском, языке не было такого фразеологического выражения, которое по смыслу соответствовало бы персидскому Uvāmaršiyuš amariyatā. Если бы здесь древнеперсидский оригинал содержал указание на самоубийство или на естественную смерть, надо полагать, вавилонянин и эламит прибегли бы к соответствующим выражениям из своих родных языков. Разумеется, в трех языках, столь отличных друг от друга, как древнеперсидский, эламский и аккадский, не могло быть одинаковых идиоматических выражений.
Какую же смерть в таком случае имеет в виду Бехистунская надпись? По нашему мнению, выражение Uvāmaršiyuš amariyatā является глухим намеком на то, что, с точки зрения Дария, Камбиз умер своей, заслуженной им смертью, не избегнув справедливой кары за совершенные им преступления. В пользу такой интерпретации рассматриваемого выражения свидетельствует и следующий факт: глагол mar в Авесте употребляется только по отношению к "злым" существам, к дэвам, и имеет пренебрежительный оттенок, с другой стороны, в надписи Ксеркса для сообщения о смерти Дария, как мы видели выше, использован не глагол mar, а эвфемистическое выражение gāѳavā ašiyava. Это выражение Бехистунской надписи отражает неприязнь Дария к Камбизу14 и является специфическим лексическим оборотом, который озадачил эламита и вавилонянина, не нашедших в своих языках соответствующего выражения. В этой связи интересно вспомнить, что Геродот и Трог Помпей считают, что смерть Камбиза была карой за совершённые им преступления. Геродот (III, 64) рассказывает, что меч ударил Камбиза именно в то самое место, в которое прежде он ранил Аписа. По Трогу Помпею (Justin., IX, 8), Камбиз понес наказание за братоубийство и святотатство. Правда, мотив о заслуженном возмездии часто выступает у Геродота, однако в данном случае нет никаких оснований полагать, что отрицательное отношение Геродота к Камбизу исходит исключительно из его собственного мировоззрения. Скорее всего отрицательная трактовка образа Камбиза в официальной персидской традиции оказала определенное влияние на оформление идеи возмездия у Геродота. Дело в том, что в третьей книге труда Геродота, где очень подробно рассказывается о поступках, которые, по мнению автора, показывают тяжкое умопомешательство Камбиза, ясно выступает влияние персидского источника. Согласно Геродоту (III, 80), во время обсуждения убийцами мага Смердиса вопроса о наилучшей форме правления знатный перс Отана жаловался на произвол Камбиза по отношению к знати. Он обращается к своим товарищам по убийству Смердиса со следующими словами: εἲδετε μὲνγὰρ τὴνΚαμβύσεωὕβριν έπ' ὄσονέξῆλθε ("Вы видели, до какой степени дошло бесчинство Камбиза").
Здесь ясно видно осуждение персидской знатью действий Камбиза. Эд. Мейер полагал, что Геродот в рассказе о Камбизе следовал египетской традиции, персидская же традиция представлена Ктесием15. Но с первым выводом Эд. Мейера согласиться трудно. В частности, в цитированном выше отрывке не может быть и речи о египетской традиции. Академик Струве16 справедливо видит здесь персидскую традицию, найдя в надписи Дария N-R b отражение мотивов дискуссии семи персов о наилучшем управлении государством. В. В. Струве обращает внимание на то, что Геродот отмечает, что греки, к сожалению, не верят в реальность споров семи персов о наилучшей форме правления. Отсюда В. В. Струве делает вывод, что эти сведения у Геродота исходили из персидского источника.
В другом месте Геродот (III, 89) пишет, что согласно оценке самих персов Камбиз был суров и высокомерен, за что заслужил прозвище δεσπότης в отличие от Кира, которого за доброту и благодушие к персам называли отцом. Под персами, которым так не нравился деспотизм Камбиза, у Геродота, конечно, имеется в виду знать. Как известно, Геродот получал информацию от представителя знати Зопира. У Геродота мы весьма отчетливо видим, что деспотизм Камбиза был направлен против персидской родовой знати. Если оставить рассказы Геродота о глумлении Камбиза над египетскими святынями (глумление это, если не является вымыслом тенденциозного источника, было вызвано восстанием египтян против господства персов), все остальные его "безумные" поступки были направлены против родовой знати персов.
Отрицательное отношение Дария I к Камбизу проявляется и в следующем. В Бехистунской надписи сказано, что Камбиз убил своего "единоутробного и единокровного брата" (буквально "брата от одного отца и одной матери с ним"). Особое подчеркивание родственных отношений между Камбизом и его братом Бардией в данном контексте, как это заметил акад. В. В. Струве17, указывает на враждебность Дария к Камбизу. Здесь мы видим официальное обвинение Камбиза в убийстве ближайшего кровного родственника. Следует иметь в виду также и то, что среди многочисленных памятников Пасаргад мы не найдем ничего, увековечивающего память Камбиза. По-видимому, все, что могло бы напомнить о Камбизе, уничтожалось, в то время как могилы и скульптурные изображения остальных персидских царей охранялись государством до конца существования державы Ахеменидов, и они сохранились до сих пор.
Враждебное отношение к Камбизу официальной персидской традиции, начиная с Дария I, имело свои социальные причины. При Кире II Персидское государство еще не освободилось от господства родоплеменных отношений, так как Персия в течение чрезвычайно короткого времени из племенного союза стала мировой державой. При таких исторических условиях персидская родовая знать продолжала сохранять свое значение. Но государство развивалось, выходило из рамок патриархально-родовых отношений, а его социальная база по-прежнему оставалась узкой. Поэтому в царствование Камбиза обнаружились противоречия между царской властью, имевшей тенденцию перерасти в независимую от привилегий родовой знати монархию, и персидской родовой знатью, стремившейся сохранить свое привилегированное положение. Камбизу пришлось вступить в беспощадную борьбу против родовой знати персов. При Гаумате борьба против родовой знати продолжалась еще ожесточеннее. Однако семь представителей знатнейших персидских родов убили Гаумату и захватили власть в свои руки. Один из его убийц, а именно Дарий, стал царем. Теперь привилегии персидской родовой знати были полностью восстановлены. Одновременно осуждались действия Камбиза, направленные против этой знати. Эта официальная персидская традиция, порицавшая Камбиза, нашла яркое отражение во всей античной литературе.
Примечания:1. W. Schulze, Der Tod des Kambyses ("Sitzungsberichte der königlich preussischen Akademie der Wissenschaften", Berlin, 1912), S. 690, 697.
2. W. Lehmann-Haupt, Kambyses (RE).
3. Аккадский вариант Бехистунской надписи, строка 17.
4. "Законы Хаммурапи", § 115, 162-167, 170-171 и т. д.; Fr. Delitzsch, Assyrisches Handworterbuch, 1896, S. 654; Шестигранная призма Синаххериба, V, 2; М. Streck, Assurbanipal, II, 21; J. Strassmaier, Inschriften von Nabuchodonosor, 1889, S. 283, Zeile 17.
5. E. Herzfeld, Altpersische Inschriften, 1938, S. 38; К. В. Тревер в своей работе Древнеиранский термин "раrпа" [("Изв. АН СССР", серия истории и философии, 1947, № 1), стр. 73-74] полагает, что выражение ina šimatšu itallik в надписи Ксеркса указывает на то, что Дарий I отказался от престола, когда ему исполнилось 52 года. Однако, как известно, Ксеркс I стал царем только после смерти Дария I. Последний же умер в возрасте около 63 лет, а не 52. Предположение К. В. Тревер, что Дарий отрекся от престола в возрасте 52 лет и, следовательно, почти 11 лет не был царем, находится в противоречии со всеми источниками. Несомненно, что и здесь выражение ina šimatšu itallik служит для указания на естественную смерть.
6. Е. Herzfeld, Der Tod des Kambyses ("Bulletin of the School of Oriental Studies", VIII, 1936), S 594.
7. J. Marquart, Die Assyriaka des Ktesias ("Philologus", Suppl. VI, 1891), S. 622, Anm. 422; R. G. Kent, Old Persian ., New Haven, 1953, p. 159.
8. Согласию Ктесию (Pers., 29, 12), Камбиз умер в Вавилоне от случайной раны в бедро. Но Камбиз в июле 522 г. не мог находиться в Вавилоне, так как в это время вся Вавилония признавала Гаумату.
9. Н. Winckler, Die Keilschrifttexte Sargons, I, Leipzig, 1899, S. 26.
10. Ibid., S. 112, Zeile 77.- В другой надписи повторено то же самое выражение (ibid., S. 176-178, Zeilen 49-50).
11. D.G. Lyon, Keilschrifttexte Sargon's Königs von Assyrien, Leipzig, 1883, S. 32, Z. 27.
12. E. Herzfeld, Altpersiche Inschriften, S. 216-219; Archaeological History of Iran, London, 1935, p 36; Der Tod des Kambyses, S. 589.
13. Распространено мнение, что переводы с древнеперсидского языка на другие варианты Бехистунской надписи являются буквальными и даже сохраняют синтаксис оригинала [О Rössler, Untersuchungen über die akkadische Fassung der Achamenideninschnften, Berlin, 1908, S. 11 if, И. М Дьяконов, О языках древней Передней Азии ("Вопросы языкознания", 1954, № 5, стр. 58)]. В действительности же это довольно свободные переводы, хотя и точные. Вавилонские, арамейские и эламские переводчики Бехистунской надписи не только употребляют при переводах синтаксические конструкции своих языков, но нередко добавляют и то, чего нет в оригинале, и, наоборот, в некоторых случаях опускают целые выражения, а иногда даже целые разделы древнеперсидского варианта; при переводе глагольных форм часто пассивный залог заменяется активным, а иногда и наоборот. Не имея возможности подробно остановиться здесь на этом вопросе, отметим одно интересное расхождение эламского варианта с оригиналом Слова древнеперсидского варианта со значением: "вот что мною (т е. Дарием) сделано после того, как я стал царем" в эламском варианте переведены "вот что сделано мною после и перед тем, как я захватил царство". Не говоря об отличии в построении временных придаточных предложений в конце приведенных выше фраз, мы видим, что эламит дает самостоятельный перевод, в известной степени отличный по смыслу от оригинала. При этом важно отметить, что древнеперсидский вариант как бы имеет в виду деятельность Дария только после воцарения, т. е. с момента убийства им Гауматы; эламский же вариант указывает, что речь идет о событиях, предшествовавших воцарению Дария, о его деятельности до свержения Гауматы. В этом случае эламский переводчик как бы уточняет выражение оригинала.
14. Возможно, что Дарий ограничился таким выражением не только из-за своей враждебности к Камбизу, но и по другой причине. Акад. В. В. Струве ("История древнего Востока", М.-Л., 1941, стр. 374) полагает, что Камбиз пал жертвой заговора в войске. Если это так, то Дарий, который был личным копьеносцем Камбиза в Египте (Her., III, 139), мог бы более ясно рассказать о характере смерти Камбиза. Геродот свидетельствует, что известие о восстании Смердиса "против Камбиза в войске последнего в Египте было встречено с сочувствием. Возможно, что знать в войске Камбиза, услышав о восстании Смердиса и полагая, что он будет вести угодную ей политику, устранила Камбиза, который боролся против привилегий родовой знати, стремясь к централизации государства. Из Бехистунской надписи, Геродота и Ктесия, а также и из общего хода событий мы видим, что не только массы персидского народа, но вначале также и сами Ахемениды и вся персидская знать единодушно перешли на сторону Гауматы. К этому времени персидская знать еще не составила себе определенного мнения о политике Гауматы, который пока был занят борьбой против Камбиза. Вряд ли сообщение Иоанна Антиохийского (Müller, FHG, IV, р. 552), что Камбиз был убит магами, основано на каком-либо достоверном источнике. Во всяком случае Бехистунская надпись, Геродот, Ктесий, Трог Помпей дают другую картину. Поэтому неправ был Юсти (см.: ZDMG, 31, 1897, S. 237), считая убийство Камбиза делом подосланных Гауматой людей.
15. Е. Meyer, Geschichte des Aitertums, III, 1937, S. 189.
16. В.В. Струве, Геродот и политические течения в Персии эпохи Дария 1 (ВДИ, 1948, № 3), стр. 12 сл.
17. В.В. Струве, Восстание в Маргиане при Дарии I (ВДИ, 1949, N° 2), стр. 19.
на главную
